Олег Эдуардович Асиновский (род. 28 июня 1964, Москва) — российский поэт.
Публиковался с конца 1980-х гг. в альманахах «Поэзия», «Истоки» и др. Стихи Асиновского вошли в «Антологию русского верлибра», в 1989 г. вышел первый авторский сборник. После десятилетнего перерыва вернулся к занятиям поэзией в 1999 г. Публиковался в журналах «Арион», «Воздух», «Крещатик», «Футурум арт», а также в Интернете, выпустил новую книгу «Полотно» (2005). По мнению поэта и критика Бориса Колымагина, Асиновский продолжает в современной русской поэзии традицию Генриха Сапгира:
Традицию «Псалмов» в современной русской поэзии продолжил Олег Асиновский. Его стихотворная походка тоже стремится к «поэтичности». Его речь, чтобы избежать выхолащивания, тоже активно использует игру, неожиданные смысловые повороты. И, как и Сапгир в «Псалмах», Асиновский активно использует ресурс метафизики для создания органического письма. Собственно, все последние произведения поэта связаны с книгой книг — с Библией. Он не только пишет на библейские мотивы, но и создает своеобразный комментарий на отдельные библейские книги.
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
СТРАСТНАЯ СЕДМИЦА
ОБУЗДАТЕЛЬНИЦА ЧИСТОТЫ
УСТАЛОСТИ ОТ ЖИЗНИ
ИСПОЛНЕННЫЙ БЛАГОДАРНОСТИ К НЕЗНАКОМОМУ СЧАСТЬЮ
(в первый день великой седмицы)
Божественный младенец
Которому предстоит вернуть время мифа
И начать время утопии
Родится не когда-нибудь а сейчас
И времяпрепровождение его в обществе
Ещё не рождённых иосифа и девы
Беспристрастных и бесстрашных
Как одна стайка соблазнов
И другая стайка соблазнов
В борьбе долга и страсти
И друг другу противостоят
Долг твой господи и твоя страсть
Не когда-нибудь а сейчас
И входишь в иерусалим ты или не ты
И на пути твоём видимо невидимо
Марий иосифов и лица их как косточки
Плода запретного и входишь с надеждой
За высокие стены к иосифам и девам
Плотской исполненный благодарности
К незнакомому грозному счастью
ОСОБЕННОГО РОДА ОСТОРОЖНОСТЬ
(в день второй седмицы страстной)
Необычно лёгкая раскованная
Доверительная стыдливость
Раздразнивает и выманивает
С маленького самого
Неба последнего
Деву младенца иосифа
В день второй седмицы страстной
И бесплодной смоковницы
Всякий листок островок
Господи кто ты
На островках твоя плоть и душа
Особенного рода осторожность
Смоковницы бесплодной
После иосифа и девы
С тобой младенец
А дева с иосифом
На небе последнем после
Тебя останутся
И будут ждать
В аду тебя
Заберут и отпустят твою душу
Из ада потому что ужас обитает в их сердцах
Потому что ужас их охватывает
И предчувствия одолевают
Тишина и дыхание
КОПИЁ УДОВОЛЬСТВИЯ
(в день третий великой седмицы)
Горсточка звёзд
На маленьком самом
Небе последнем
Готовность иосифа
Девы младенца
К опыту реальности
Своего дыхания
И спускается в ад
С последнего неба
Семейство и спасается
В аду от разлуки с душой плоть
И дыхание принимает
Облик странника
Столь непоследовательного
В своём каждодневном поведении
Как на земле небо
Без девы без младенца без иосифа
Господи воздухом надышаться не можешь
Иосифом девой младенцем
Не маленьком самом
Небе последнем
И суживается круг
И друг друга бегут
К дыханию страннику
И пламя вырывается
Из ямки воздушной
Не обжигает и кружит
Над странником стайками
Младенцев иосифов дев
Как в детстве без плана и замысла
На небесах остаться
Не оставляя ада набегающего
На маленькое самое небо последнее
В день третий
Великой седмицы
Омывающей слезами стопы ада
Ад даже реальнее
Облика твоего господи
В звёзд горсточке
И ещё ничего не было
На небе последнем
Даже не начиналось
Ни консулов ни легионов
Ни сената ни форума
Ни триумфов ни утра ни ночи
И занавесь разорвалась
Дыхания на небесах
Надышала душа тело себе
В третий день
Седмицы страстной
И остановилось сердце иосифа
Сердце марии остановилось
И младенца остановилось сердце
И занавесь разорвалась
И странник лазарь в пеленах
Бледа коня сердца не останавливал
Ни своего ни коньего
И гнал коня
Ошеломлял себя странник
И тебя господи
Дыханием коньем
Копиём удовольствия
ОТВОДЯТ ОЧИ
( в чистый четверг)
Как чисто в разбитом
Сердце душе
И движения сердца
Повторяет душа
Обуздательница чистоты
Усталости от жизни
На маленьком самом
Небе последнем
И чувство завершённости прошлого
Чуть-чуть перебивается
Единообразием настоящего
Расслабленностью жгучей
Дня минувшего
Закатов рассветов
И разорвалась завеса
Ошеломляюще прозрачная
И опочивальня суда страшного
Увиденная издали
Марией родительницей
Иосифом обжигающим
Ребёнка мамой
И сердца разбиваются
Младенца и девы
Пристальным взглядом
Сына на маму
Иосифа на ребёнка
И отводят очи
СОГЛАСИЕ ИИСУСА ОПРАВДАТЬСЯ
(в страстную пятницу)
Кто ходит по дому
Господи за тобой
Тенью твоей
Перелетает из тени в тень
Не приближается к тебе
И насколько же долговечен
И полон сил
Холодок любви
Солнца к звёздам
У родного порога
И укромность на склоне
Мелового холма
Рвётся заполнить
Холодной любовью
Твоего отца маму твою
Тебя иисус
И слагаются в силуэт
Коня бледа
Трава деревья
Здравость реакции
На опасность застать себя
У теней на пиру
В траве в лесу
И привычка благодарить
За любви холод
Горячую нелюбовь
И нелюбовью горячей очищаться
От здравости реакции животворящей
Стыда перестать быть собой
Триумфатором над тенями
Отца и мамы
И праздновать праздник
В состоянии самозащиты
Коня бледа от поражения и победы
И честь при чём тут как тут честь
Но расстаться с честью
Значит отдать чести всё
Чем оправдывается её небытиё
И холм меловой
Овевает облик господи твой
Листвой и травой
И тяга к распаду
Забирает тебя из ада
В стадо бледов коней
В страсть бессрастную
В бесчестия право
В согласие оправдаться
РАЗБЕГАЮЩИМИСЯ ДОРОЖКАМИ
ПАМЯТИ ПЛОТСКОЙ
(в страстную субботу)
Странник поманит
Странницу и оставит
Одну и один
Будет над ним
Склонится она
Отстранится глаза
Отведёт и не уйдёт
Вот-вот он её позовёт
И снова отторгнет
И вернёт и не вспомнит
Какая была
Когда ждала
Дрожала как ветерок
Утраченных образов
Любви и возвращённых
Судьбой и отсроченных
Дорожками разбегающимися
Плотской памяти
Хотя знают странник и странница
Что сила продолжающейся ночи
Уже сломлена и никакой рассвет
Не грозит ей ранее часа
Назначенного рассвету
И останавливается сердце
ПАСХИ СОБЛАЗНЫ
Оскорблённый и оскорбитель
В одном лике соединились
Как мостики разведённые
Над источником слёз
Господи тобой
Блага слеза
И слеза зла
Завораживают тебя
Избегаешь себя
И властвуешь над собой
И спускаешься в ад злой
Из доброго ада
В лодочке лика своего
А ленивые и плотолюбивые слёзы
Вспыхивают и гаснут
На лике твоём бесстрастном
И в осанке и повадке плача
Беспечность от дерзости не отделена
Как зеркальце сердца
От дыханья души
И тишина стоит
И блед конь
Как зеркальце над тишиной
В стойбище слёз
Лодочкой плывёт
К марии иосифу
Не ты ли господи жеребёнок
Из лодочки в дождик
И очи отводишь
От иосифа и девы
И смотришь очами бледа коня
Глядя себе в глаза
Удаляясь от блага и зла
Заворожённый благом и злом
Жеребёнок глядишь стойкий
Не преломив тишины посоха
Ты господи на марию с иосифом
Видишь лодочку мостики
Соответствия многочисленные
Разбитого сердца душе
И в свите души
Один из них свитских ты
Пшеничное зёрнышко волоокое
Виноградина остроглазая
Ни ада ни рая одна радуга
И блед конь как небес островок
В раю и в аду и двойник коню
Жеребёнок волоокий
Колеблемый и безмятежный
Расширяет границы ада и рая
В коня вселяется бледа
Сливается с небом
Фениксом птицей летит
Из иудеи в египет
В бледе коне
Из египта в иудею
В коне бледе
За пределы неба
Ни ада ни рая
За пределами неба
В коконе твоей тени
Господи и с тобой плоть
Сделала чтоб не было её
Вот что
Тело воскресло
А в теле не вся воскресла душа
И частицы души прибились
И другим частицам
И вместе без тела воскресли
Холодноватые обволакивающие
Стыдливостью доверительной
Сына марию иосифа
Уязвимых спокойных
Приблизься господи к господу
Иосиф к иосифу
Дева к деве
Сердце к сердцу
Уста к устам
На суде суде страшном
В изумлении проникновенном
В брачном чертоге
Прозрачном как солнце
Сотканное из звёзд
Фениксом птицей
С цепкостью исключительной
Заманчивой как утрата
Суда страшного
Страшной пасхальной
Пластикой отношений
Тела с телом
Души с душой
Искушаемых не угрозами
А соблазнами пасхи
Ситуациями обогащёнными деталями
Ожидания суда страшного
И выворачивается пасха наизнанку
Ни ада ни рая
Сын мария иосиф
Жеребёнок конь блед
И так далее и пасхи врата
Распахиваются шелестят
Феникса птицы
Крылами ступеньками
Глазастыми как счастье еврейское
На стадии готовности
К юродству заносчивому
И постройка возносится
Пёрышками беспокойства
К прелести к унынию
К безразличию и один на один
Ты господи с собой
По дороге домой
В иудею из египта
В египет из иудеи
Ветром веешь в пустыне
И развеиваешь себя содрогаясь
В пёстром блаженстве иосифа девы
Проливаешься по дрожащей
Зыби слёз своих грёз
Выливаешься в соблазны
Пасхи вибрациями
Самоощущения со всеми эксцессами
Самоутверждения и стыда
Обиды и неуверенности
С муками неловкости
И без стука входишь
В врата пасхи
Иосиф и дева
Выходят тебе навстречу
Из распахнутых врат
Местечка еврейского
И держаться вместе он и она
И готовят к пасхе тебя
Подводят коня бледа к тебе
С тобой наедине коня оставляют
Как огромное озеро
И в непогоду озера волны
Яростно вздымаются рушатся
Зовут без устали
Пасху послушную
Деве иосифу
Как в небо тучку
Пара волков гроза и гром
Распаляются на агницу пасху
Напротив господи львёнок
Телицу марию узрев
В опочивальне бежал от неё
Стеснил естество сдерживал глад
Умел ждать
И сердце останавливал
ОЛЕГ АСИНОВСКИЙ
Дыхание принимает облик странника...
