ТАТЬЯНА  ЗОММЕР

Поэт, прозаик, член Союза писателей России, Союза московских писателей, философско-литературной группы «ДООС» в звании Зоммерзавр, лидер авангардной группы «Футурсобрание», главный редактор журнала «Тело Поэзии», газетный редактор, ведущий редактор издательства, редактор телепередач, сценарист, журналист, литературный критик, арткритик, художник-график, коллажист, инженер-конструктор.

Автор семи книг поэзии, прозы, критики. Оригинальные по форме и звучанию произведения объединяет собственное философское видение поэзии, соединение в стихе технических знаний и экспериментальной лингвистики, тяга к экспромтным откровениям и открытиям. 



НА ЯЗЫКЕ ДВУНОГИХ ДЕРЕВЬЕВ



ды-ши

время твоей души
вне пространства координат

то что легче воздуха
поднимается ввысь

не перерезай пуповину
своей души

как через соломинку
дыши... дыши...

и душа полетит
как огромный шар

на тонкой ниточке
твоего дыхания

ды-ши



этажи поэзии и Бога

что мне поэзии этажи
я же веду себя как небожитель
и гул и говоренье – до них доходишь
а за ними – боги
и слово в их пределе
высвечивается по-другому
в воздушном тексте
начертается строка сорокой
летит течет плывет и плещется
по волнам звуковым
в пространстве разливающемся гимном

а дальше – знак вопроса
отгадка – в следующей строфе
читая сам ответишь между строк
любое колыхание – волны прибой
настройся на настрой природы
и постигнешь Бога
в себе как минимум
он расцветает рядом
твой нагой двойник
нарцисс в ручье
или
как мавка – в дерево в-рас-тая



расстояние между мной и Богом

паузы между витками нет
есть расстояние
между мной и Богом
и вязкость сред
мы идем следы оставляя
по новому кругу
по новому
пройденному только что с тобой дню

радиус затишья завышен
до ночных облаков
рукой достать звезды могу
из бархатной
знакомой бороды
свешиваются
звездные лучи
и так интерферентен
нимб Бога
который п(р)оявляется
под утро
в радужках глаз
народившегося
и пока что ничем
не замутненного утра



в себе в небе

я не знаю имени твоего
всевышний
каждый обращается к звездам
по своему усмотрению
может имя твое среди них и святится
да заблудилось в мириадах миров
в миллиардах лет
со дня сотворения всех и вся
или не вышло еще
из моей утробы
как новое стихотворение
из хаоса встреч(ен)ных мыслей
хаоса твоих и моих отношений
при видимости полного
с тобой разрыва
в виду бытия и не-бытия
реальность сочиняется нами
за гранью станка парки
пусто как за портретом
каждый продолжает
свою траекторию
одиночного полета
вместе со всеми
в себе в небе



ожившая межкадровая вольность

как странна отстраненность
как страна лицо на фото
откуда в подземелье солнечные блики
и зайчики туманностью глядят над головой
немножечко сфумато
немножко сдвинуто пространство
ожившая межкадровая вольность
и неизвестности лицо себя в себе
сама с собой молчишь
натянутая марля слепка роговеет
как с незнакомкой
незнакома
не…
из кадра в кадр немножечко другая
другие мысли в облаке как блики
витают вьются исчезая
лицо как атлантида
в тяжелый черный воздух погружаясь
и как душа
паря над телом
и тело мысли в мысли переходит
и обратно
как в черную дыру
или как в белую туманность



мозг – мост

мыслящие глаза вселенского жонглера
пляшущие в руках глазные
яблоки
мы блоки

мозг – мост
камера работающая в акробатическом режиме
на перманентное
получение плавающей картинки
передачу информации
в творческую лабораторию головного мозга
переработку точечного
визуального поплавка
в вербальное уравнение
всеобщей доказательной базы
вынесенный за общие скобки
собственный точечный мозг
пробивается
по общему
мосту
молнией катарсиса
плещет щедрой
десятикратной волной
(из) глаз…



языковая роза ветров

роза из языка

язык розов
розовая роза
из языка

языковая
роза ветров

ветер слетает
с розового языка

и роза ветров
расцветает

на языке слов



безмолвное по-знание

я нем – я небо

не-бо молчит…
что может не бо
сообщить поэту
и без того
постигнувшему небо

в молчанье – небо

в молчанье неба
заключено
безмолвное по-знание
которое пере дается
поэту
не по языковому каналу
а постигается безмолвно
и только потом
пòтом
и
кровью
переводится
на язык
s lov…



де-формация

конфессия поэта –
профессиональная деформация
ячеистой сетки мира
не клади все яйца
в одну де-формовочную
корзинку
оставляй хоть немного
ячеек – чистыми чайками
в безоблачном небе
чайником
на заляпанной плите
растрескавшимся волосом
на плече друга

все остальное
сквозь призму
сквозь линзу –
искривляя пространство
выпрямляя мысли



интро-экстра-проекции

глубинная бомба
сердца -

голубиная душа
мира



лавина космоса

лавина голоса
отзовется эхом
реверберация
настигнет
памятью

круги на воде
опадут
первым снегом
осенних волос

лавина голоса
обрушится
вверх

лавина космоса



дриппинг

крутится барабан палитры
художник танцует пальцами
центрифуга дриппинговой
машины тела хаотично
разбрызгивает краски
на переднем плане
фигуристо пляшут
чернографические негритянки
на среднем возрасте
выделяется лицо женщины
с огненно-рыжими жизненными
языками волосами жизни
и некто в китайской соломенной шляпе,
напоминающей
конические пирамиды
усыпальницы или пирамидальные
конусы кактусы коитусы
на заднем плане следуют друг за другом
фигуры
распятого голотелесного неандертальца
и сурового мужчины в сером бетонном плаще палатке
над ними вздыбливается небо
перламутровое облаками



телом мысли в мировой разум

не спрашивай
возраст
у вечности
прорастай
телом мысли
в мировой
разум



и все кольцевые сны

первая нота свиданья
первая капля дождя пролившаяся из глаз до
первой
и
последней встречи
между ними как между нами взвешены
все концевые связи

и все кольцевые сны

и все свадебные города колокола
бесконечно ведущие
в эдо встреч

лабиринты повисшие в воздухе
влажные ноты до-
свидания первой октавы
вот-вот превратятся в радостные ми-

нуты мчащиеся по касательной сны
оживают дыханием рядом



световое проникновение

арктическое
сияние-слияние

солнце восхода встречается
с солнцем заката
две половинки сливаются в сферу
выворачиваются
разворачивают ся
сегментарно разноцветной радугой
теперь солнце запада встречается
с солнцем востока
две половинки обнимаются лучами
ненасытными протуберанцами впиваются
выпивают
оргазмично конвульсируя
друг друга

обменивают ся
обновляют ся
перерождают ся

танцуя мощными всполохами
разноцветными крыльями



сбежавшее платье световой информации

прозрачные ленты
световой информации
заманчивое
бальное платье
сбежавшее
от невидимой
небесной танцовщицы
в веерных складках
танцующих всполохах неба
таятся умные искры
десятков тысяч
разрядов-прозрений
надев сбежавшее
световое платье
начинаешь считывать
световую информацию
танцуешь в такт мысли
незаметно распадаясь
на умные всполохи
искры
переходя
из тела
в свет –
прозрачные ленты
световой информации



в листьях

каждое слово
зеркало
себя

корень
отражен
в листьях



взмах крыльями бабочки

фотография желтеет и тает
взор превращается в бабочку
бабочка тут же оказывается
у балкона любимого человека
я смотрю задрав голову –
успеет ли бабочка в полете
задеть твою руку – передать
мысленный привет от меня

бабочка кружит и улетает
но и одного мгновенного
взмаха крыльев
хватило
чтобы ты посмотрел ей вслед
через время
несколько
городов и стран
увидел мой странный привет –

взмах крыльями бабочки



в живом пространстве сдвоенного полета

взмах крыльев бабочки
в полете моего взгляда
изменяет мир
оставляет письмо
в пространстве
ты ловишь письмо
ровно через шесть лет
взмах крыльев птицы
в полете твоего взгляда
совпадает
со взмахом крыльев
моей бабочки
твой взгляд встретился
в пространстве полета
с моим взглядом
письмо доставлено
почти что
без искажений
сжав пространство и время
пишу продолжение
письма
в живом пространстве
сдвоенного полета

человек – дерево

сила нового бука –
в клавишах ноутбука
компьютеру – все
бумаге – ничего?

человечное дерево – деревянный человек
буратино – голем?
черви в дереве – извращенный мозг
черви в мозгу твоем –
возвращение в дерево

бумага бумаге – дерево родства
железо железу – металлолом
значит слово –
за железной бумагой
или бумажным железом –
лесом
который сможет
выработать новый щит-симбиоз –
уравнять восприятие
дыхания (c)нежного человека
на фоне ураганного дыхания
ядерного гриба


симуляция белого

симуляция белого
северного сияния
с использованием ламп
дневного света
содержит
скрытую от глаз
информацию
послание
о возможной
симуляции вселенной
в твоем мозге
даже при простой замене
дневного света
на лампы
дневного света






 



частикают часптицы

бытиясно
(стихи на лингвомуфте)

Вилли Мельникову

часТикают
часПтицы
бытиЯсно
и
свеТворца
преБуддут
любВилы
остаНовых
вселеленОбъятий



***

прошлое в настоящем
вмятиной
на
стекле
шепотом
прозорливого взгляда
сквозь крики
зеркал океанов



родить заново мир

плата за желание
всезнания
оборачивается
переполнением
ячеек информацией
в перенаселенной
голове
поэтического
философа
хаос и шум
скопированной
отраженной
вселенной
который предстоит
самостоятельно
детерминировать
и родить заново
собственную
философию
собственный мир
в своей голове
или превратиться
в камень
на его надгробии



замкни на себя целостный мир

изловчись ловец солнца и утра
поймай как в ловушку-окно
в себя
вселенную вместе с ее создателем
я знаю ты легко вместишь в себя весь этот мир
потому что он уже был в тебе изначально
ты просто забыл
что он впитался в тебя как в точку
в момент твоего зарождения в утробе матери
прислушайся к пульсации своей крови
и ты услышишь в себе
пульс земли
космический путь
материнской платы
с начала ее пра-рождений
ты даже сможешь сосчитать
количество витков ударов в секунду
просто пусти свою кровь по кругу
и замкни на себя
эти горные цепи веков и реки пространства

следуя своему внутреннему отображению
ты всегда сможешь
заново нарисовать видимый тобой изнутри
образ Бога при-родного
только почувствуй со-общенной кровью
как иногда создателю
тоже хочется выйти наружу
обнаружить себя в том что он создал
чтобы сказать тебе
что ты несешь внутривенно и внутриутробно
и себя-в-мире и свой мир-в-себе
созданный по образу и подобию

приложи к животу руку
почувствуй как мир щедр и хрупок одновременно
иди осторожно
раскованно
но о-беременно
не забывай что несешь весь этот мир внутри
смотри не разбей
случайными встрясками-эмоциями
целостный мир в себе



***

открытый космос
вселенских
окон
завис в карнизе
корзинкой света
в земном капризе
зависла скрипка
над чьим-то ухом
и чьим-то чу-дом

скри петь бы снегу
из мира в вечность
играя с Богом
в снежки и
та ять
как туча
теч-
но
из снега
в
дождь
и
к
|



ноосферность мышления

ноосферность мышления планирующей
в пространстве мысли-мыси
чистый лист списывает контрольный выстрел
мозг изобретает бородатый летающий велосипед
известный со времен да Винчи
и ранее по касательной времен
и только иногда
во сне отпущенный на свободу
tabula rasa свободно падает
занимая ячейки
чистыми чайками
оборачивающимися
чайником кипящим
на снежных облаках



я вбираю черное и белое

растворяясь в воздухе вечернем
становясь то птицей
то крылом
ангела
летящего над морем
бездной –
краем без краев и крыльев
я вбираю черное и белое
где-то еще солнечное
и уже ночное где-то
про-
виденье
чтобы выразить потом словами
то невыразимое
что прячется в скале и камне
дереве и птице
снеге и ручье и воздухе
вечернем



в нежном капкане с-неге сна

снег чуть припорошил
прихорошил
твои пылающие шелковые страницы
ланиты роз
ланиты зорь
лань ю выбегу босиком к тебе на игольчатые колки льда
тогда ты поверишь
что на свете есть я – чудо
или снова скажешь
ЧУДО = О, ДИЧЬ
и я застыну в нежном капкане с-неге сна
может быть навсегда
всегда..



закрученной мыслью

творческий порыв
похож на внезапный ветер
возникающий
в голове
поэта
в порыве
творческой энергии
закрученной
мыслью
созидается
мир внутри
стихо-творения
и изменяется
твой мир снаружи



чайник кипящий на снежных облаках

чистая лирика
и сиюминутная включенность
в реальность

чайник кипящий
на снежных
облаках



***

время меня
как всегда
подошло
во-время

я с-тронулось
со ступора
успело запрыгнуть
в последний вагон времени

от-летевший
ботинок мен-Я
сгреб вчерашний
дворник со снегом
отправил на задворки
вечности

следы остались

следопыты
разглядывают
мои следы
с лупой
и любопытством



***

какофония звуков города
сирены
торопливые шаги прохожих
говорящая реклама
и крик вспугнутой птицы
как голоса в одной
большой больной голове-клетке

несмолкаемые звуки города
торопливые шаги истории
затихающий шепот
чьей-то лайф-стори



сеть сна

приемник старый заговорит во сне
ты слушаешь гудки
и речи диктора...

тома библиотек твоих со-мнений
придут во сне

реальность –
выбор сети абонента
с открытыми глазами

закрой глаза
во сне провидь
сеть сети
множество
реальных матриц
как разных
бабочек и птиц
в твоей руке

не дышишь
– слушая –
прием-прием
и музыка в твоей руке...



***

когда лепишь сквозную картину дня
из случайно собранных листьев
никогда не знаешь
каким вылепится тело

бесформенная скульптура
еще не родила собственное лицо -
из множества поэтических глаз и рук
сшивается
объемно-коллажная
многоглазорукая сущность

срединный глаз угадывает себя сверхчутьем
взлетает ионами алхимического серебра
расцветает витрувианской
звездой человека

свободное тело со звездой во лбу
скатывается в виртуальный осенний космос

про сентябрь и погоду – тсс! – ни слова
на чай с лимоном – только намек –
но осень прочитывается звездными глазами
между глаз строк



воз-вращать мёд

Тонино Гуэрре

не сразу человеку открывается
главная человеческая истина
где-нибудь ближе к смерти
стукнет в сердце
что самая простая жизнь
в деревне или зачуханном городишке
где-нибудь на отшибе
далеко за пределами
второго кольца мкада
в чаш(щ)е уральских гор
или горной итальянской деревушке
и есть самое вкусное

только съев все самое вкусное
в жизни
человек начинает осознавать
что же он ел
черпал ложкой все эти
годы

и вот тогда захочется
уже не есть - а отдавать -
чтобы и остальные поняли
радость
простого присутствия в мире
ценность
и
красоту
самой простой человеческой жизни



 



Гуэрра даже из собственного
старческого маразма
бесконечной г-
руды
воспоминаний научился воз-
вращать
в мир
волшебный мед жизни



стихиЙно

морозные роЗЫ – ЗАноЗЫ
в грязном окне электрички
черная РоЗА-проЗА венчается
с белым русским стихом – Иваном
дыхнет на окно сосед перегаром –
и сразу роЗЫ встают в поЗЫ
в продЫшинах роЗЫ
дЫшат и слЫшат –
вольным стихом – верлибром –
и любят друг друга
свиваясь свободными строчками
в водо-РОЗ-воды
стихиЙно



***

логос как лотос –
раскрытия просит
говорящая голова
даосского святого
учит в позе лотоса
логос китайский
постигать
логос учит
проникновению
в святость

теперь понимаю:
мой логос –
недораскрыт



вграч

врач грач напился допьяна
первого снегу
завалился в межу
ворочается с боку на бок
пьяный
вграч
халат задрался до колен -
торчат
черные земляные коленки
из под-
снежного халата



жизнь по сетям трещин в пространстве

вода по сетям трещин
каменные боги
оживают

живые
на время жизни сети
трещин в пространстве

жизнь по сетям
трещин
в
пространстве

на время
жизни
сети



оживают камни и боги

в животе у каменной женщины
свернута земная бесконечность
свернувшийся спиралью
ребенок разбудит мир
дерево мирового разума
разрастается фрактально
трещины на камне
становятся похожи
на деревья
журчит вода по сетям трещин
взрывает неживую природу
оживают боги
и камни
в голове поэта

земля и небо

когда небо штормит
по нему проезжают боги
на колеснице
поэта
ясное небо
ясные мысли
в голове поэта

в голове поэта
земля и небо



разговоры с вечностью

разговоры стихами
с вечностью и мирозданием
посредством божественной сущности
изначально присутствующей
в самом поэте
природного проводника
билета
во все миры



вставший на цыпочки вечер

льстятся
к ногам океаны
вставший
на цыпочки
вечер
становится ураганом



крылья в тебе

крылья в тебе –
мягкость птицы твоей
уходящая в бесконечность
безбрежный
полет во вселенной
с прорастанием фантазий мысли
в дерево-сеть
всемыслящих
космическими масштабами
и
даже маленькими
сиюминутными тонкими
ниточками
вплетающих себя
во всеобщую радость
возвращающуюся на землю
с лучами солнца
случающими
всех влюбленных



змей ев

змей ев есть
змей ев яств
змей кус ев яств
змей ев ев



словарь цветов

словарь цветов увяз в снегу
в глазах зимы
проклюнулась весна
я в солнечных
часах глазах цветах
бегу
лучами первыми
весна раздела землю
оденься
заболеешь



сон темноты

сон темноты отражает
несбывшиеся порывы
душа языка и пальцев изъясняется
пригрезившимся архетипом
эхолокатор улавливает
поступь века
миром теней мы обязаны
гению исчезновенья
окна дождей отправляют
каплю посланья
что-то нашедшая в этом –
да возродится реч-ка
тихий огонь звездных
далеких мерцаний
что-то привиделось в будущем
из прошлой жизни
звуком клаксона
и светом слепящей рампы
ты обживаешь пространство
заново с кем-то



8 чувство

1
выходя под утро из сферы-скафандра
жадно ловить в ловушку-зеркало
иллюминаторов глаз
капельки сферического бытия
отражая зеркально
посылая астрально
системно осознавая
измеряя восьмым чувством –
мёбиусным эхолокатором
всю глубину женской взаимосвязи
мира случаемых вещей и явлений

сообщая другому такому как ты
по-весеннему сбросившему кожу-скафандр
мыслящую частичку себя –
как в-крапленую капельку
в карту объемного пазла
увиденного сферическим зеркалом глаз
разноцветнорадужного калейдоскопа
/расколотого кем-то на части
и терпеливо собранного собой/
цельного земноводнонебесного
живородящего
процессора
всемыслящего бытия

2
в сближенье космических аур таится игла оси
не вывернуться не убежать
назад восвояси
предела себя

притяжение бесконечности
восьмерка симметрии
диктуют вертолетно взлететь мягко приземлиться
с ног
на
голову

увидеть себя
в
отраженье другого
- космосом
- нимбом
- Богом

3
в зеркале дней не нахожу отраженья
переходя черту уже не припомню
снаружи или внутри

протри до дыр зеркало своих прозорливых взоров
уйди в глубину как рыба
в перспективу кричащих
улик и улиц...

собственным взглядом рука увязает
внутрь амальгамного входа
где выход завязан как вход
руками и швами
снаружи
глазного земного яблока
раздора
осколочного
/собранного из множества осколков/
сферического зеркала
зыбко колеблющегося
на тоненькой
нити-
ноте
спокойствия дня



в изотермических курортах неба
(из Рильке)

стих – как уравнение
как доказательная ангельско-
дьявольская база
того
как понимает сам поэт
хозяина поэзий
и принимает у себя
во время написания стихов
того кто гостем у него
бывает в теле

ведь если я хозяин тела
своего стиха
то где находится моя душа –
душа стихо-творений
неужто в пятках и окончаниях сентенций…
или
играя в прятки с Богом
мы изначально
прячем пятки своей души
как правило
как узелки
как сор
невиданный
невидный
всего того исходного земного
от-правного
назад – поглубже в Бога
чтоб не нашел –
в себе самом искать
не будет

а если душу нам дают взаймы
и поселяют в тело свыше
то кто хозяин
тела
и
стихов
и кто тут гость
кто у кого гостит
кто спросит гостевую визу
и вид на жительство откроет
дальше –
в изотермических курортах неба

чтобы в стихах божественных
купаться вместе с Богом
в изначальном
молчаливом Слове...



я буду прилетать к тебе на выходные

Эмили Дикинсон и С.

когда ты будешь считать,
что я навсегда ушел из твоей жизни
я буду прилетать к тебе
на выходные
из далекой америки
как красногрудый робин –
странствующий американский дрозд

ты узнаешь меня по пижонскому
красному галстуку
на гордой груди певца знаменитого
на две страны
разделенные кланами океанов
которые может соединить собой только крыло
странствующего американского дрозда
поэта по-прежнему любящего тебя
post scriptum за семью
печатями океанов городов книг и людей

кормя залетных птиц с руки
близкими отношениями
в своем осеннем парке
время от времени кидай и мне крошек памяти
корми любовью-стихами
и мой воскресший перед тобой
оживший очередной весной
перелетный образ

когда ты все-таки решишь в своей памяти
что я неблагодарен и начнешь кидать крошки
внимания другим подольстившимся
к тебе в это текущее время года
пижонам-поэтам

посмотри на единственного
в своем роде красногрудого
американского робина
высоко сидящего пионера в красном галстуке
на памятнике известного тебе поэта
видишь я пытаюсь ртом говорливой птицы
передать тебе
свой поэтический привет

неимоверными усилиями заставляя раздвигать
гранитные губы –
общавшийся когда-то с нами запросто
памятник совместной
перекрестно-летной поэзии



легкое дуновение дуализма

прочувствованный
эффект одновременного
присутствия
в разных веках
на разных ветках
пространства
и времени
дает ощущение
легкой шизофрении
раздвоенности
радиационного следа
удивительно
напоминающего
взмахами
розовато-фиолетовых
всполохов-крыльев
северное сияние
не свойственное
данной твоей
сущности
широте взглядов
и местности



продолжение Гамлета

запах пластика нимфомания
эфемерность мягкой конструкции
манекена зеленоватого
всплывших разных частей деструкция

среди лилий белых пластмассовых
средь кувшинок желтых и восковых
я искал подобие пластики
пластика тела линий твоих

но лицо твое мягкой конструкции
отвечало грудей деструкции
и я видел Офелию юную –
на могиле её нетронутой

средь кувшинок жёлтых и восковых
среди лилий белых пластмассовых
я увидел тебя Офелия
и влюбился в лицо зеленое



покой рос

трещит голова, как кузнечик,
в (густой) жестокой июльской
копне (жаре) волос
время пить анальгин как солнце
заглушающий реку речи
говорящую во мне
как русский простой рой
из стрекоз и кузнечиков жизни-речи
мы получим покой рос
только умертвив их
как гербарий шпильками анальгина
(слава Богу кажется, мимо),
увеличив (при помощи
скальпеля смерти) спрос
на русский вопрос



***

как солнечный зайчик из света
выходила женщина из мифа
словно пролетала паутинка
между пальцами остаточного лета

эхом каблучки ее звучали
оседая чистой памятью растущей
на закрученных ветром свитках
пропущенных миражей



на языке двуногих деревьев

когда-то люди были
двуногими деревьями…

крепко держались за землю
пращуров-ящеров мощными корнями
глубоко уходили в плодородную почву

привечали соседей
благодушно здоровались руками-ветвями
с другими такими же деревьями

разросшимися кронами
потомков своих упирались в небесную твердь

телескопическими удочками жрецов
выуживали из заоблачных
озер умные мысли
пригодные для описания жития деревьев святых

общались тет-а-тет на совместной рыбалке
с древоподобными богами

разве сейчас люди могут говорить друг с другом
на языке двуногих деревьев…



Имена деревьев. Берёза
(из цикла «Имена деревьев», 2000)

белизной своих рук обнимаешь за шею
отражением взгляда заводишь
в белые облака

ангельским образом поселяешь себя
непосредственно в храме
моей души

приближаешь к сумасшествию
даруя дотронуться до белых
одежд своих

лебединою песней белою
помогаешь расцепить
объятия жизни

не улететь-уйти
невидимкой раствориться
в небытие



***

утром утренним
бродом бредовым
побреду
вымажу
медом медовым
мою мечту

чтобы сияла
посреди поля пыльного
как памятник
из подсолнухов-
поцелуев



косая бабочка

1
солнце косыми лучами копалось в песочнице
бабочка косо летела к желтеющей насыпи
чуть подсиненные тучки
крахмально и чопорно
взгляды косые бросали на бабочку
косо летящую
яркую – к солнечной насыпи

2
желтая бабочка солнцем играла в песочнице
солнце косыми лучами падало к насыпи
чуть подсиненные тучки
сгорали от зависти
серые тучки хотели быть яркою бабочкой
косо порхающей в лучиках
солнечной насыпи

пусть и недолго


 


осенний арбалет

мост в горле реки – кость
положи на плечо виноград окон –
городская кисть
из окна в окно
смотрит в глаза l’amour
но не хватает ловкости рук
перебраться в чужое окно
брат городской лемур
закольцевала осень
лапы серых домов –
природы торность
вьется бублик из листьев
на проводе – торнадо ость
выстрелишь осью –
время спружинит вперед
как арба-лет
но возвратится в сумерках
бумеранг
с-вернувшись стрелой
и – раб лета



веретено-жизнь

заставляя танцевать веретено
ты увидишь как поет жизнь
по ту сторону
обнаженного
глазного яблока

заставляя танцевать
веретено жизнь
ты увидишь как поет
веретено смерть

и пока вертится
веретено
замедляя колеса ход
кинолентой неземной
стать тебе в обход
цивилизации глаз



прикармишь Бога

прикарм(л)иваешь
ангелов
с руки –

прикармишь

Бога



первыми блинкомами

отнеси первый
блин комам
спящим
комком улья
на дереве
в комнате ком
пусть просыпаются
не выходя
из
космической комы
искомыми окнами
окмами
в люди
первыми
блинкомами
медвежьи п челы
дубудущие
ведомые комами
ведмеди



***

Молчание художника –
в пути звезды
на холсте млечности.
Ночь сносит яйцо
в случайном окне
Вселенной.
Душа человеческая
рожает
глаза цвета неба.
Млечный холст пуст,
путь холост,
вечность оставляет
свои глаза
в окне хлева.
Блеют овцы,
волхвы приносят дары
звезде очеловеченной.



***

Окружность муз и друзей –
реалистичная подделка жизни.
Увековечить себя стихом,
как штихелем.
Грёзы вечности
длиной окружности
муз и друзей.
Ввод пером текста
в завод твоего сердца.
Дом – театр теней,
а стрелочные часы –
последний кусок хлеба
человека,
съевшего свой век,
ничего не оставившего
на посев вне
дома окружности
муз и друзей.






***

Много дел у меня на земле:
смотреть по всем сторонам сразу.
Родить движение и мыслью ходить
как конём, по степи мира.
Кормить глаза свои
всеми чудесами сразу.
Но...
Лишь ком короток.
А время - дом терять.
Слишком рот терпк.
А музыка слуха глуха.
Но...
Движение такта и дальние
прогулки снов...
Перенести тебя и
посадить, как чудесное
дерево терпкое, вне дома.
И...
Смотреть на тебя
снова и снова
без лунных снов, фраз и пауз.



***
1.
Окна дождями
открываются в стене.
Твоё отражение покоится
на кровати-зеркале.
Я живу, созерцая стену времени
в пустой комнате без тебя.
2.
Все цветы принесённые
имеют твои глаза.
Они встают рано утром,
на кончиках стеблей
вращая зрачками,
и ложатся в кровать так поздно,
погружаясь в меня,
что я не в силах
разглядеть их на стене времени.
Я уже не вижу их, а лишь чувствую
перенасыщение ими.
3.
Каждый раз, когда ты умираешь,
и я выливаю воду из опустевшей вазы,
наутро смотрю на мир
остывшим взглядом
твоих вчерашних глаз.



***

На широкой авеню,
разыгрывая гаммы
на рояле
из деревьев-коконов,
я свиваю
бархатным аршином
аккорды
вращающегося веретена
земной машины.
Бремя тяжкое
слетает, как тяжелые
ботфорты после охоты,
снова ось земная
через мое
игольное ушко
проходит.



***

Не снимая
пояса жизни,
разомкнуть дыхание
и улететь.
Время дома,
но душе угодно
прыгать со скалы
с парашютом.
Так что положи
в карман
свой дом
и зажми в руке
стоп-карту.
Свобода -
от стояния
ума времени
на голове.



***

Дьявольская ночь
трепещет и бьётся у нас в руках.
Пергамент облака обречён
линией миража.
Кто диктует бумаге,
только что упавшей и не сгоревшей,
на стол – силюсь не угадать.
Наверное, он из легенды
мифов и глупостей,
но с русской душой.
Таинственное послание его –
сказание, полученное
по голубиной почте.
В нём калька ветра
с карандашным
наброском души
сломанной им ветки
и свежесть обновления
дождя любви – каплей по капле –
в таинственном сочленении
любви с энергией грозы.
И этот кто-то
льстится
бумагой на стол.



***

Я иду по звуковой дорожке
твоего сна
и слышу боль
твоего сердца.
В яйце моего сердца
двое нас.
Мы одновременно
в такт сердцебиения
ударяемся о скорлупу
внешней оболочки,
но не спешим
выходить наружу.
Даже если снаружи
идёт дождь,
в яйце сердца
всюду светит солнце.
Я иду по дорожке
твоего сна
и слышу боль
твоего сердца.



 

взмах крыльев бабочки 
в полете моего взгляда
изменяет мир...
 

НА  ЯЗЫКЕ  ДВУНОГИХ  ДЕРЕВЬЕВ

***
1.
Лесной человек, ты двустворчат:
свирепое и светлое в тебе
открывается одновременно –
ты смеёшься и плачешь,
лечишь и рубишь деревья.
2.
Инфернальное деловое
присутствие твоих друзей
говорит об изнаночке
взаимоотношений с миром.
Лучшее так не подкрадывается
под луной по ночам к подушке.
3.
Голодный случайный полёт души,
вынужденная остановка
в какой-то чёрной дыре вселенной,
и голодное племя
рогатых аборигенов
уже обступает тебя
у костра приготовления
вечного ужаса смерти.
4.
Ты смеёшься и плачешь,
лечишь и рубишь деревья.
Вещие Вещи

Дух – вещественен,
дух – материален.
Легкая душа материи,
вечная душа материи.
Материальная душа –
вечная душа = вещная душа.
Вещие вещи – проявление
спрятанной души вещей,
вещественной, вещ(ч)ной души.
Материальная ощутимость духа –
заманчивая теория перехода
Человека в Дух –
в мир духов и странствий –
мир подвижный духовный,
и наоборот: остановка –
вселение Духа в Человека.
Почувствовать материальность
существования духа
через «одушевление» вещи –
через вселение вещей души
в вещ(ч)ного – вещего человека.
Вещие вещи всегда находятся на грани
покоя и бега –
а, значит, Бога и чертовщины.



Твой язык – вещ

Твой язык – вещ.
Может, ты думаешь,
что ты велик,
но ты – только забавная
долгоиграющая вещица
в руках вечности,
питающаяся от батареек
солнца.
Ты можешь гулять,
как цветок, по земле
и отмечать в стихах:
день – ночь, день – ночь.
Если забрать у цветка воду -
он погибнет.
Если забрать у человека корм –
он умрёт. Или станет поэтом.
Да, сломанные вещи
становятся вещими,
но говорят с нами
уже на ломаном языке.
Твой язык – вещ.
Но ничего не поймёшь.



***

Родина мира –
одна... А
время так до обидного строго,
что дальше некуда.
Все желания незримый кто-то
загоняет в безжалостный
разрез лягушатника.
Разрешённое им, тобой и мной
становится так мало,
что едва умещается на ладони
моего письма,
и так мелко, что моя ручка
не боится утонуть
в описываемых застрахованных
бурях и грозах.
Страдания стираются
с листа маской стараний.



***

За мной нет и за мной да.

И пусть стальной мельник
колеса города
каждый вечер
перемалывает тебе кости,
заставляя художественно прогнуться
хрусту коробов благ.

За мной нет и за мной да.

Выйди из комнатной камеры
и пойди посмотри,
чем действительно занят мир.
Он так поёт и прекрасно нежен тем,
что на самом деле
он не умеет город людей
ненавидеть, а умеет
просто любить.